Уитли облажался, очень крупно, очень горько. Обычно такие промахи осадком оставались лишь в виде пыли, было и было, а это бурлит, до тошноты. Целую неделю отзывалось расстройством желудка, пока он пытался поговорить с ней, а она только заслышав его голос, тут же обрывала связь.
Обычно он не очень заморачивался из-за того, кому могли не понравится его шутки и сравнения. Да, он часто применял не самые удачные примеры, порой даже на уровне туалетного юмора, но это быстро забывалось. По крайней мере, с ним продолжали разговаривать. Какой черт его дергал сравнивать ее с забывчивой ламой, которая тут же прожевав горсть травы, считает, что ее и не было вовсе. Ну, кто бы мог подумать что эта, на первый взгляд невинная шутка так заденет ее. А может и не заденет, черт подери, Бриджет, хватит игнорировать меня, я окончательно перестал понимать, что происходит.
Он выбрал самый дебильный способ для извинения. Когда звонки уже могли стать причиной обращения в полицию, по подозрению на покушение на личное пространство. Правда это уже было бы подтверждением, что у него с головой не все в порядке, если он преследует Роджерс. Уитли приперся к ней, дрожащими руками прижимая к себе гитару, одолженную у знакомого.
- Я С МЕСТА НЕ СДВИНУСЬ, СЛЫШИШЬ, БРИДЖЕТ? ДО УТРА ТУТ ЯЙЦА МОРОЗИТЬ БУДУ. ВИДИТ БОГ Я ТАК И СДЕЛАЮ.
На его хриплые крики отзываются лишь окрестные собаки, кто-то даже в ответ орет, чтоб он заткнулся. Прелестно, теперь все знают, что он караулит именно ее. Он простоял под окнами ее дома где-то часа три. Периодически принимал позу лотоса, не сводя глаз с мистически мерцающего прямоугольника, надеялся, что может она выглянет. Иногда он ходил от одного угла здания к другому, чтоб хоть как-то размять затекшие суставы.
- Я сдохну под твоими окнами, Бриджет. – Уже тише предупреждает Райан. Кого он пытается уговорить или напугать, он не знает.
Он чувствует, как порыв ветра забирается под куртку, проводит пальцами по его пояснице, движется вверх, хватает за загривок. Он отгоняет от себя, его липкие прикосновения, иногда прыгая.
- БРИДЖЕТ, Я ТЕБЕ ПЕСНЮ СПОЮ, БРИИИИДЖЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ.
И снова предупреждение от анонимного доброжелателя, что если Уитли сам не захлопнет свою хлеборезку, ему ее зашьют. Это окончательно взбешивает замерзшего и переполненного чувством вины Уитли. Он так сильно мотнул головой, что казалось вязкая жижа провинности могла перелиться через край, оставив его полностью опустошенным.
- НУ, ТАК ПОДОШЕЛ И ЗАКРЫЛ, - зло пинает бордюр, отступая на пустынную улицу.
Ясное дело в такую погоду, в такое время суток никто не будет затыкать его. Слишком промозгло, конец осени, еще, кажется, и дождь намечается. К тому же, судя по тону Уитли, можно было догадаться, что ни одна сила не способна его прогнать с его места, и тем более заставить его перестать нарушать общественное спокойствие. Для него сейчас вообще не существовало понятия общественности. Был лишь дом, человек которого он обидел в этом доме, и он сам, едва ли не льющий сопли, но не льющий, потому что они замерзли бы.

Отредактировано Wheatley Ryan (2013-07-05 00:38:35)

Только он нацепил на себя гитару, и приготовился сыграть первый аккорд, как получил подачу в плечо. Это что…
- КАК ХОРОШО, ЧТО УЖЕ НЕТ АРБУЗОВ, ПРАВДА?
Он не стал вопить о том, что все еще решительно настроен разбить лагерь у ее дома, потому что это вроде как было очевидно. Он ведь обещал спеть ей песню, значит споет. А так – как бог на душу положит. Пока он не услышит заветные «ладно, я тебя прощаю» официально его адрес – лужайка вот тут, рядом с гидрантом. И помыться можно и в туалет сходить, и с питбулем подраться за него же. Если совсем честно, по ощущениям, он далеко не уйдет, а если проползет, то даже не приблизится к своей квартире ни на йоту.
Негнущимися пальцами он зажимает струны, прижимая их к грифу, другой рукой быстро перебирает их, извлекая жалостливые звуки. Это что-то среднее между мелодией, которую знает любой глухой и однорукий школьник, и между, господи прости, творчеством Пласибо. Он покашливает, прежде чем начинает изрыгать гениальнейший текст, достойный премии «лопата» лишь по факту своего существования. Уитли вдохновлялся постмодернистской школой «мне на голову медведь наступил» и уже более классической - «я рифмую как мудак».
- Дорогая Бриджет, я признаю я дебил,
Я шучу как кретин.
Сможешь ли ты простить меня?
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
В своих завываниях Уитли даже прикрыл глаза и накренился назад. Хотя может это дает о себе знать обморожение ног. Главное для него сейчас было выпросить индульгенцию.
- Ты самая лучшая, ты самая умная,
Ты просто душечка, Бриджет.
Вот в этом он не врет, он и правда считал ее замечательной. Ему даже становилось обидно, что такие люди не состоят с ним в кровном родстве. Ведь единственное что он получил от высших сил – странное подобие семьи, без намека на нормальную иерархию отношений. Впрочем, родственные души, это звучит куда красивее.
- Ты моя анима, - он даже сам удивился, как смог вспомнить это слово, - и я не могу без тебя.
В какой-то момент у него отвратительно зачесался кончик носа, и на этой ноте он прекратил терзать инструмент. Он яростно растирал кожу, ухватившись за рукав, при этом, почти что испытывая райское наслаждение. И снова вернемся к земному. Теперь представление уже точно можно считать оконченным.
- Я УЖЕ ДОСТАТОЧНО ОПОЗОРИЛСЯ, БРИДЖЕТ?
В следующий раз он обязательно разведет костер, а то ну к чертовой матери. Райан вздыхает, кажется, слыша скрип своих коленей, приседает, чтоб найти апельсин, ранее запущенный в него. Уитли подбрасывает его в ладони, и в третий раз когда он хочет словить его, тот вдруг меняет траекторию и снова летит на землю.
- Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДУ ШУТИТЬ НАД ТОБОЙ, БРИДЖЕТ.
Уитли дьявольски серьезен и синюшнее бледен. Он прищуривает глаза, пытаясь рассмотреть ее лицо, но все что он видит лишь очертание ее фигуры.
- У ТЕБЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ПРИЧЕСКА СЕГОДНЯ, КСТАТИ.

Отредактировано Wheatley Ryan (2013-07-06 03:26:10)

Уитли всегда забывал о взаимодействии с окружающей средой. Пожалуй, наступив на хвост собаке, вполне очевидным будет исход с прокушенной ногой. Но в мире Уитли хвост существовал вне собаки. А укусы… Какие укусы? Ему даже стало любопытно, чем все это закончится, он даже делал ставки, кто выиграет, команда «давайте начистим ему хлебалушко» или команда «ой да ладно, это ж так мило». Он ставил на первых. Но все, же Райан рванул с места, наконец, позволив себе не быть привязанным к одной точке.  Проигнорировать приглашение Бриджит – значит быть настоящим идиотом.
Неуверенность ютится  в коленках, страх обитает в желудке. И он снова ощущает эту резь, прежде чем набирает код на домофоне, а когда дверь приветственно поигрывает мелодию, он сглатывает кислый ком. В его голове снова строится длинный монолог, который он готов зачитать для нее, лишь бы переубедить в том, что он искренне раскаивается. Иногда он мечтал, чтоб это была единственная проблема человечества. Чтоб обида была настолько незначительная, чтоб каждый мог даровать прощение ближнему своему. Чтоб каждый не ощущал тягостного груза. Иногда Уитли мечтал быть тем человеком, который действительно никогда не был бы причиной разрушений и упадка. К сожалению, в реальности все несколько иначе, куда мрачнее. Разве Уитли не говорил, что ему нравится жизнь только из-за хорошей графики?
Райан двигается с грацией пьяного, которому в припадке синьки кажется, что лестница рушится, стоит только оторвать подошву от ее поверхности. Он почти задыхается, взбираясь ввысь, к свету, к принцессе, заточенной в башне. В его голове слова связываются в предложения, его мышцы сокращаются, чтоб обязательно продолжить движение, иначе, стоит замешкаться, он обратится в камень, погребенный под другими такими же камнями. Когда последний рубеж был преодолен, Уитли застыл, прижимаясь спиной к стене. Он старательно переводил дух, даже подцепил край куртки, чтоб наподобие веера рассеять свой жар по подъезду, лишь бы тот не заставлял его неловко потеть и краснеть.
Наконец он давит на мягкую резину, активирующую механизм звонка. Через слой метала, покрытого имитацией дерева, он слышит перезвон колокольчиков. И прикрывает глаза, чтоб обострился слух, чтоб уловить ее невесомые шаги. Может, она пошутила? Может, она и не собирается вовсе видеть его.
Уитли неуверенно мнется перед входом, а когда раскрывается портал в совершенный  мир, с демиургом в проеме оного, он боязливо поднимает взгляд. Она способна создавать миры, все, что ей требуется – присутствовать где-то, чтоб окружение немедленно преображалось, принимало другие формы, становилось ярче. В Уитли умер неисправимый романтик, и он покоился где-то рядом с другими довольно спорными ипостасями, которыми Райан мог когда-то стать. Уитли шмыгает носом, тыльной стороной ладони трет щеку, будто пространственно-временной континуум разорвался, и сейчас, в прошлом, его кожа горит от звонкой пощечины, данной в недалеком будущем. Она стоит перед ним, и все, о чем он думал, пытался красиво сложить, вмиг испарилось. Сейчас он уже не может сыграть роль придворного шута, потому что ее тепло подавляет в нем любую дурость, и все что он может сказать, вяло ворочая языком, проглатывая гласные:
- Эт’ зн’чит "да"? 

Отредактировано Wheatley Ryan (2013-07-06 11:45:59)

- Я никогда не скучал за кем-то, так сильно, как за тобой за эти пару дней, - дрожащим голосом проговаривает Уитли, стараясь поддерживать свою речь в ясности, а мысли в чистоте.
Если бы у него был хвост, он обязательно замотал бы ним, показывая свою радость. Все что он может облегченно вздохнуть. Уитли обнимает ее за талию, как что-то, что человек в здравом уме никогда не отпустит. Райан легко держит ее вес, она словно пушинка для него. Маленькая и хрупкая. Уитли прижимается щекой к ее мягким волосам, прикрывает глаза, и хочет, чтоб время застыло, чтоб они вдруг перестали существовать по правилам физики. Бриджет обволакивает его сознание  дымкой. Ты никогда не будешь казаться умником рядом с такой девушкой, ты всегда будешь неуклюжим идиотом.
- У тебя замечательно получилось, - говорит он, - лучше никто не сделал бы.
Уитли нехотя выпускает ее из объятий, смотрит из-под прикрытых век, словно находится в наркотическом опьянении.  Райан часто кивает, поджимает губы, чтоб не сболтнуть чего лишнего. Он и не сомневался, что она обязательно исполнит обещанное, поэтому надо стереть из памяти знания о таком животном как лама. О семействе верблюдовых как семейства парнокопытных. О любых шутках в присутствии Бриджет и на счет Бриджет. Отныне и навеки, алюминь.
Райан выскальзывает из сапог, придерживая носком правой ноги каблук. Уитли поджимает пальцы, и бросает свою куртку, оставаясь в футболке, куда-то в угол прихожей. Там же оставляет гитару, скользнув указательным пальцем по корпусу, повторяя плавные очертания. Уитли может почувствовать сквозняк, гуляющий по полу, но это кажется малым, по сравнению с холодными порывами ветра. Движением, доведенным до автоматизма, он запирает дверь, и следует за Роджерс. Мужчина уже бывал у нее, знает каждый угол, как подобает хорошей собаке-следопыту. И ее квартира полная противоположность его. Вроде по планировке чем-то схожи, но у нее, кажется, есть полноценная спальня, кухня попросторней. Даже если бы тут было захламлено, все равно была бы иллюзия свободного пространства. Только женщины умеют так. Да и то, не все.
- Я ужасный эгоист, Бриджит. – Тем временем сокрушается Райан, забираясь на диван, поджимая под себя ноги. – Я все же не подумал, что люди могут уже спать, ну или тут есть дети. Тут есть дети? Я всем должен горячий шоколад.
Он упирается подбородком в спинку дивана, прикрывает уставшие глаза. Какая-то странная у него традиция, распивать чаи, перед этим попадая в неприятности. И подмораживая при этом задницу. Стабильность, она такая.
- А чаек у тебя черный, как всегда? – Мурлычет Уитли, постепенно оттаивая после его веселого трипа. – А я знаю, что ты его любишь, а я люблю его, потому что любишь его ты. – Но он был бы не против даже зеленого.
Неподготовленные умы не раз выходили из строя, после таких его фраз. А Райан умеет, может и практикует, при желании. Но чаще это получается само собой. Уитли осматривается в поисках пледа, что ли. Но его поиски после ленивого сканирования взглядом закончились. Райан позволял себе даже расхаживать по периметру ее квартиры, при этом особо не наглея, но и не тушуясь. Как хороший пес, он знает, что пока ты ничего не сломал или не наследил на ковре грязными лапами – тебе можно почти все.
- Бриииджит, мне пора достать, наконец, свитер. Сначала купить его, потом спрятать на антресолях, а потом достать. – Жалуется он девушке.

Отредактировано Wheatley Ryan (2013-07-08 22:52:01)

Райан хмыкает, пытается почесать пространство между лопатками, ерзая спиной об обивку дивана. Ему хочется возразить, что, сколько бы она не видела в этом подтекста, читая между строк, или видя зашифрованное послание, он не перестанет говорить в манере, которая стала его визитной карточкой. Если говорить точнее, можно было бы вообразить, что Райана не существует. Есть его голос, его интонация, набор слов, прикипевших в его лексиконе.
- Почему девушки так нервно реагируют на, если хочешь это называть так, лесть?
Он оставил все свои догадки при себе. Ему интересно было, что скажет она.
Уитли обжигает кончик языка, сквозь зубы матерится, на грани слышимого, чтоб не спровоцировать Роджерс. Там где он обычно ошивался, брань была самим собой разумеющимся. Умелая или вечно повторяющаяся, она давала любые краски, будь это негативный подтекст или позитивный. С крепким словцом сразу становилась понятна степень, по шкале от 1 до 10, кто к чему как относится.
- Я хотя бы постараюсь.
Всем не угодишь, думает он. Любое проявление доброжелательности либо утопчется в грязь, либо будет использовано незамедлительно. Только и успеет заметить, как кто-то юркнул на его шею, свесив ноги. Значит ли это, что стоит совсем прекратить делать что-то.
- Я вот к чему пришел. На счет работы, девушек, существования, - ему очень трудно назвать это жизнью, - Все стоит на месте. - Он пощипывает кончик носа, пытаясь вернуть ему способность чувствовать, - я ничего не хочу. То есть, ничего, никак. Даже если и попадается какой телефон, я, может, позвоню, если вдруг подумаю что мне настолько скучно, что даже лень звонить на горячую линию суицидников.
Уитли не напрашивается на сочувствие, он просто вдруг понимает, что уже давно потерял способность ощущать все во всех красках, в которые он окрашивал события раньше. Это перманентная усталость, поселившаяся между лопатками, давящая на его спину, сгибающая некогда прямостоящего Райана. Как бы он не приободрялся, как бы не давал понять, что все у него хорошо, ничего хорошего не происходило. И понятие «хорошо», конечно, растяжимо, тем более для человека перекати-поле. Для человека, который никак не ассоциировал себя с прошлым, и не сопоставлял полученный опыт с текущими реакциями на раздражители. Он не отрицал его влияния, но едва ли мог бы отказаться от работы, где основная задача разливать выпивку, с тем, что у него происходило дома в далекой юности. Так что все было очень мутно, статично, затягивающее. Пожалуй, это кризис среднего возраста.
- Забей, на самом деле это фаза, через которую проходят все. Когда нет никаких вестей с западного фронта.
Райан поглядывает на Роджерс, кивает ей, ожидая ее хода. Но, тут же перебивает, даже не дожидаясь, пока сформированная мысль найдет выход во фразе.
- А у тебя что? Часто звонят такие как я, заказывая песни любимой тетушке или угрозами, что они расскажут правительству, что ваша станция промывает мозги нации, и все это заговор тевтонцев?
Райан прячет улыбку в чашке, маленькими глотками выпивая четверть. После небольшого разговора по душам, можно продолжить мучить гитару, опять будучи выкинутым за двери, по старой традиции принимая на себя роль всеми обиженного чувака.

Райан вновь скрывает улыбку. Исторически так сложилось, что все, кто не входит в твое племя, способны на подлость. Не учитывая те случаи, когда единокровный брат вонзает в твою спину нож. Жизнь в целом очень запутанная вещь, не так ли? Особенно когда главной проблемой выступает человек, его действия, их последовательность.
Уитли поддакивает: Это инстинкт. Бойся данайцев, дары приносящих. И продолжает уничтожать чай, не притрагиваясь к сдобе. Он ощущает легкое покалывание в желудке, но решает оставить еду на потом. Потому что как-то негоже объедать друзей, даже если они и рады, чтоб ты их объедал.
Уитли разумом понимал, что вечер, начавшийся как скетч Монти-Пайтона, грозит, если уже не обернулся этим, закончится триллером Хичкока. Разве что, слова Уитли нагоняют тоску, от которой влезть в петлю хочется, а не страх, смешанный с интересом. Он молчит, изучая грязь под ногтями, думает, что стоило бы привести руки в порядок, и в следующий раз не пытаться рыть землю вручную.
- Наверное, ты уже жалеешь, что впустила меня в дом, - сглатывает он странный ком, предвестник боли в горле на следующий день.
То, что говорит Бриджет, свидетельствует об обратном. Он хочет поведать ей, что меняя обстановку он лишь откладывал это состояние на завтра. Может он уже намекал ей, или говорил прямым текстом, честно говоря, Уитли никогда не давал себе отчет, кому раскрывает душу на все сто процентов. Он любил играть в молчанку, вроде бы болтая много, и при этом даже не приближаясь к сути. И не знает, сможет ли разложить хотя бы для кого-то по полочкам свою историю, сдабривая комментариями каждое действие, почему он поступил так, а не иначе.
Снова рассыпаться, в отвратительной манере, жалобами, что никогда теперь не бросит этот город, потому что в нем появилась она, Эвелин, еще те люди, с которыми он недостаточно общался, чтоб так легко бросать их. Но Уитли молчит.
Райан знает, если он покинет черту города, даже уверяя себя и других, что это на пару дней, пути назад не будет. И он не попрощается, при этом, легко потом отпустив все воспоминания. Пока он еще не готов к этому.
- Концерт, другой город, - повторяет он, ковыряясь зубами под отросшей пластиной ногтя, - все можно, все можно.
Его мозги пытаются сгенерировать какое-то приятное место. Где есть солнце, отголоски летней жары, мягко падающие на плечи и голову. Где есть причина не думать о чем-то, чего не хочется делать, но есть острая нужда. Парк развлечений, где он показал бы свои феноменальные способности стрелять по банкам, зная, что прицел нарочно сбит. Уитли думает, что самый дурацким и самый милым, смотря, конечно, по индивидуальным вкусам, подарком был бы громадный плюшевый медведь. Он таскал бы его за Бриджет, тот превышал бы ее размеры в два раза. Или выставка, где Уитли чувствовал бы себя полным кретином, пытаясь понять, чем отличается линия, нарисованная сверху вниз, от линии проведенной снизу вверх. Ловил бы на себе взгляды знатоков модерн искусства, и пытался бы прятаться за спиной Бриджет, лишь бы не влезать во все это.
В какой-то момент вся жесткость пропадает с лица, пропадают тени, закравшиеся в мимических морщинах. Уитли лишь гудит, с закрытыми глазами опускает чашку на столик.
- Это будет прекрасный день.
И он тоже подойдет к концу. Когда за спиной закроются двери квартиры. И после него вернется это чувство. Но пока что появилась установка ждать этого дня. Потом попытаться впитать в себя это время, все, что можно только запомнить. А потом отгонять от себя тени.

Отредактировано Wheatley Ryan (2013-07-18 01:25:58)