люди не знают, чего хотят.
люди не знают, куда идти.
что говорить. как это делать. к чему это могло и может ли привести.
люди не знают ничего, по сути.
люди так и не смогут узнать.

а что знаю я? знаю, что дома меня ждёт верная мне жена, две чудесные дочери и остывшая рыба, приготовленная специально для меня на ужин. знаю, что в одном из углов рыжим комком забился мой толстый ленивый кот, чихавший на весь мир, вертящийся и несущийся вокруг него, сладко зевающий и в очередной раз вылизывающий свой хвост. знаю, что так и не куплю собаку, потому что у эми аллергия на шерсть. знаю, что по уши завязла в дерьме и абсолютно не знаю, как из него выбраться.

да и это, в принципе, невозможно. потому что за эти чёртовы полгода я сама - аннабель лана ли - стала этим самым дерьмом, нагло врущим, целующим целованными чужой девкой губами губы своей дражайшей жены, трахающим её единственно близкую подругу, обдуманно не берущим отгулов и работающим наизнос - лишь бы прогнать все мысли куда-то далеко, прочь, лишь бы избавиться от возможности скрыться в объятиях грейс, утонуть в мягких сонных поцелуях эмили и нежно убаюкивать на руках джесс, шёпотом напевая знакомые песни.

я не знаю, что делать и как. не представляю ни малейшего плана действий.
я не могу понять, когда я превратила себя в этот отвратительный осадок.
я не могу понять, когда же я убила себя и наши с эмили отношения.

куда девалась та трепетность при каждой встрече? идущая кругом голова, разорванное дыхание. бурлящая в венах кровь, касания, будоражущие сознание. желание. молодость. страсть. неужели мы так быстро состарились? стёрлись? набушевались и, опьянев, сдались? когда я остыла к тебе, эмили? когда я перестала употреблять слова "мы", "нас"?

помнишь, как я любила тебя, эмили?
с криками во всё горло, разодранными ключицами, фейерверками и агониями в наших сердцах. с развратными песнями, сопротивлениями, плясками.
помнишь, как я отвоёвывала тебя, эмили?
ты сопротивлялась. долго. упорно. и не давая ни малейшего шанса на продолжение. у тебя был парень. и ты думала, что любила.
он покупал тебе презервативы, а я - цветы.
он покупал тебе виски, а я - целый ящик пепси-колы.
он споил тебя до абсолютно невменяемого состояния, но ушёл слишком быстро. с другой. ты подошла ко мне, попросила ещё немного мартини. я, не думая, налила.
а потом мы просыпаемся в чьей-то кровати, в чём мать родила. и чёрт знает, счастливые или убитые мыслью о том, что между нами что-то было.
ты бежала с поля боя, где я так трепетно завоёвывала тебя. а я каждый раз догоняла.
я приходила к твоему дому и включала на полную громкость старый проигрыватель и подпевала всем куплетам, всем припевам. я заучивала и репетировала твои любимые треки ночами, эмили.
знала ли ты?
догадывалась?
думала?

сколько себя помню, я всегда завоёвывала тебя.
сначала, чтобы мы стали подругами.
потом любовницами.
потом на коленях молила тебя стать моей женой, утверждая, что я крайне серьёзно и мне уже не до шуток. что я действительно хочу прожить всю свою жизнь с тобой.
затем стала инициатором появления в нашей маленькой семье наших чудесных девочек - алисы и джесс.
переехать в новую квартиру. купить новую машину. уйти с работы и предоставив финансы мне.
отправиться в кругосветное путешествие. обзавестись плазмой.

и вот сейчас, когда ты стала абсолютно моей, когда я завоевала все твои крепости, поставила на колени всех твоих рабов, открыла дверцу к сердцу и повязала с собой. когда прошла тысячу и одно испытание на верность, на честность и на отвагу. когда принесла столько жертв, сколько белый свет не видывал.
я остыла.
прежний напал исчез.
потухло пламя.
я покорила тебя.
я побывала на всех твоих землях. сыграла во все твои игры. спасла всех принцесс.

мне не осталось ничего, кроме как искать схожих ощущений на стороне. но как бы я ни искала - всё было не то. да, пусть каждая наша встреча с грейс и была чем-то опасным, рискованным и дико неправильным, но ни одна из них не приводила меня в схожий восторг, в какой когда-то давно приводила меня ты. ты стала моим единственным наркотиком, который наскучил. ты стала единственным наркотиком, для которого не придумать лучшего заменителя.
все до тебя и после тебя - ничто.
и ты - самое лучшее, что когда-либо было в моей жизни.

наверное, проще было бы умереть, разбрызгавшись алой пеной о собственные отточенные скалы. громко и шумно, добавляя свои оттенки в холодный морской бриз. достойно. умереть также, как жила раньше. умереть и запомниться на весь белый свет.
повторить историю курта кобейна.
падение мировой непризанной недо звезды.
падение третьего рима.
пережила бы ли ты, если бы моё тело нашёл какой-то старый мужлан, решивший проверить систему канализаций? пережили бы мои девочки?

холодный северный ветер скребёт мою кожу, снимает скальп, разрывает артерии, ведущие к сердцу и неумолимо шепчет о том, что скоро грядёт моя зима. морозная и беспощадная. моя, вероятно, последняя зима. а после я паду безызвестным воином, игравшим на обе стороны и получивший пули с первой и второй передовых. умерший мерзким предателем, вором и дураком. не достойный наград и почестей. забитый ногами бывших товарищей в гниющую плоть земли-матери, принимающей в свои объятия даже таких мудаков, коим я и стала.

я сильнее кутаюсь в пальто, предварительно подняв ворот, ёжусь и мнусь, собирая последние силы на то, чтобы поднять по лестнице вверх, минуя чужие этажи, жизни и ссоры, минуя лестничные пролёты, взбираясь туда далеко - ввысь, чтобы кубарем покатиться в пучину собственной бездны и сгнить. или быть склёванной сизыми воронами.

я практически не дышу, а если и удаётся белому облачку пара сорваться с губ, непременно сильнее сжимаю в кулаки руки, и прячусь внутрь мерцающего среди серого дыма дома, покрепче закрывая за собой дверь - никто из лишних не должен войти. этот дом и так многое слышал.

ступень, ещё одна, и ещё.
быстрее шаг, увереннее походка.
дыши, аннабель, только дыши. ради девочек, не ради эмили.
с эмили у тебя больше ничего нет - выгорело чёрным пятном где-то в самом центре твоей земли, переболело.
дыши, аннабель, ты только дыши и улыбайся смиренно, спокойно и не особо шуми - время далеко катиться за полночь, не разбуди.

интересно, а как там девочки?

звоню в дверь, не думая, что навящивый дверной звон может разбудить кого-то по ту сторону сотни дверей, не думая, что я могу разбудить своих девочек.

звоню и просто слушаю, как ты идёшь, открываешь дверь и устало бросаешь своё:

- привет.

- здравствуй, - единственное, что слетает с моих губ, единственное, на что мне хватает сил выговорить, шевеля неслушающимся языком.

я потрясена тем, как ты выглядишь. ты - бестелесный фантом, уставшая заплетать косы и петь с птицами песни принцесса. ты - девушка, по случайности заточённая в мой дурдом. ты - пленница.

взгляд твоих карих глаз с оттенком сокрытого, неизвестного ещё пока мне ощущения. ты спряталась от меня, эмили. ты затерялась.

что произошло?

- что-то случилось, эми? кто-то из девочек заболел? - встревоженно бросаю я, наспех скидывая обувь и чёрное слишком большое пальто и вглядываясь в черноту детской комнаты.

молчишь.

что ж, значит, всё действительно плохо.

следуешь на кухню спешно, словно раненный зверь, скулящий и спешащий скрыться с глаз жадного и голодающего охотника. словно ты пытаешься скрыться от меня. или скрыть девочек от моего влияния.

ты молчишь. ты просто молчишь и мне не остаётся ничего, кроме идти за тобой следом, тихо, но плотно закрывать за собой дверь и, минуя тебя, лезть в холодильник за чем-нибудь. чем-нибудь, чтобы просто занять начавшие трястись предлихорадочной судорогой руки.

апельсиновый сок. отлично.

- я знаю, - наконец-то срывается с твоих губ. - я всё знаю.

в твоём голосе сталь, горечь и столько убийственного свинца, что хватило бы на миллионы моих распятий. ты говоришь спокойно и сдержано, но я чувствую в твоём голове лёгкую дрожь, чувствую, что ты в любой момент готова сорваться на крик, как девочка с суицидальными наклонностями в сотый раз прыгает с высотных крыш.

что ты знаешь, эмили?
да что ты вообще можешь знать?!

ты ведь... ты даже не понимаешь, что говоришь.
ты веришь в то, что тебе высказали.
ты веришь в ложь.
ты падаешь, эмили, ещё до того, как я успею упасть.
ты делаешь шаг назад, когда я уже покоряю скалы.

- это не измена. это никогда ей не было, эмили, - я делаю ударение на двух словах, чтобы донести их до твоего разума как можно яснее и лаконичнее.

в моих руках апельсиновый сок.
во рту - горечь.

я сжимаю губы и раздражённо вглядываюсь в твоё лицо.
ты почти слабая.
ты почти не веришь.
да что там. ты вообще мне не веришь с этих самых пор.
погоди, а с каких это пор?

- кто тебе рассказал эту чушь, эмили? - я нарочно повторяю твоё имя и сдерживаю накатывающий крик. я нарочно говорю жёстко и кратко, требуя от тебя ответа. чтобы даже в таком ослеплённом состоянии ты слышала меня. ты говорила со мной, а не с тем, во что я для тебя превратилась.

я не буду жалеть тебя.
оправдываться.
молить.

я хочу говорить с тобой, хочу слышать ответ.
я хочу убить ту суку, которая рассказала тебе всё не так, как то было на самом деле.
я хочу убить ту сволочь, которая лишила меня возможности спокойно обговорить всё с тобой, уяснить все детали и, возможно, восстановиться, позволить мне своевременно вернуться к жизни и снова начать любить тебя.

но ты не хочешь всего этого.
я вижу это по твоим глазам.
я читаю по губам.
я читаю тебя, эмили.
поздно прятаться.

- скажи мне, кто тебе рассказал это, эмили. - настойчиво, грубо. я знаю, ты не привыкла к такому, милая. но ты сама загнала нас в тупик и обрубила все средства спасения. - потому что я хочу знать, кто укрыл от тебя настоящую правду.

я ставлю сок на стол и делаю шаг навстречу.
ты не скроешься, хотя ты, наверное, этого бы хотела.
я не убегу от своей грубой сущности. ведь я пробовала. и вот где я теперь.
а я здесь.

- я ведь вижу, во что ты поверила. и могу сказать, что всё было не так, как тебе рассказывали. хуже, лучше, но уж точно не так. я - не шлюха. и не тварь.

Отредактировано Faye Payne (2013-07-24 00:33:55)